Драматургия в мире глухих: новая форма искусства

"Весеннее пробуждение", спектакль Западного театра глухих. фото Джоан Маркус, 2015
«Весеннее пробуждение», спектакль Западного театра глухих. фото Джоан Маркус, 2015
20 января 2016 года в Нью-Йорк-Сити, США, прошел семинар в форме круглого стола «Возможности для глухих актеров театра», на котором выступила глухой драматург Сабина Ингланд. Ниже приводится рассказ от ее лица.

Сабина Ингланд
Сабина Ингланд
Быть глухим драматургом – вообще-то нечестное дело. Я вообще не слышу, я не понимаю разговоры слышащих людей, но, тем не менее, я создаю диалоги между людьми так, как я их представляю. Один из советов для драматургов – наблюдать за окружением и подслушивать разговоры, чтобы впоследствии создать жизненные диалоги. Однако я не могу подслушивать и шпионить, Я всего лишь придумываю, когда вижу двух незнакомых людей, разговаривающих о чем-либо на улице, и после этого создаю драму.

Я написала несколько пьес, которые прошли читку и были поставлены в Лондоне. Во всех этих пьесах играли слабослышащие актеры, диалоги были быстрые, броские в действии. Я не думаю, что эти диалоги можно будет перевести на американский язык жестов (далее – амслен), потому что смысл будет потерян. Устный английский и амслен – два очень разных языка с разными грамматическими структурами (то же самое можно сказать и про устный русский и РЖЯ – прим. пер.).

У меня выработалась привычка писать пьесы для слышащих актеров. И это несмотря на то, что я глухая и ищу возможности для глухих людей в зрительном искусстве (театр, кино и телевидение). Я выросла на обычных пьесах и диалогах между слышащими людьми с их голосами, поэтому мне не приходило в голову попробовать создать пьесу для глухих. В городе, где я живу, нет театра глухих. Правда, был один в 1980-1990-х годах, но он закрылся в 2000-х из-за непопулярности со стороны общества глухих.

В театрах глухих ставятся пьесы, написанные слышащими драматургами для глухих зрителей. В спектаклях играют слышащие и глухие актеры, мастерски владеющие ЖЯ. Одновременно с ними играют слышащие актеры, которые добавляют в спектакль голосовое сопровождение. Все это делается для того, чтобы спектакль могли посмотреть не только глухие, но и слышащие зрители.

children_of_a_lesser_god_film_posterНо как насчет пьес только для глухих? Самый известный пример – пьеса «Дети тишины» (Children of a Lesser God) режиссера Марка Медоффа, по которой в 1986 году был поставлен фильм с Марли Мэтлин (актриса получила Оскар за лучшую женскую роль).

В 2012 году на Бродвее и в лондонском Вест-Энде поставили пьесу «Племена» Нины Рейн (английского драматурга, внучатой племянницы русского писателя Бориса Пастернака). Пьеса имела оглушительный успех. Спектакль рассказывал историю глухого еврея, который открыл для себя язык жестов после знакомства со слышащей женщиной, чьи родители глухие.

И Нина Рейн, и Марк Медофф – слышащие, критики признали их пьесы. К несчастью, в мире очень мало глухих драматургов, а значит – и самих спектаклей только для глухих и слабослышащих зрителей.
Я думаю, что мы не должны ограничивать себя узким определением пьесы или театра для глухих. Не будем прятаться в маленькую коробочку.

Что такое пьеса для глухих? Пьеса, которую написал глухой драматург для глухих актеров, или пьеса, в которой могли бы играть и слышащие? Пьеса, в которой рассказывалось бы о том, каково быть глухим, или про опыт жизни глухих? «Жестовая» пьеса? Пьеса с главным героем, который глухой? Пьеса, где вся труппа глухая, или где только один актер глухой? Я бы сказала, что пьеса для глухих – это все перечисленное выше, и даже больше.

Мы, глухие, воспринимаем мир иначе, чем слышащие. Многие из нас любят выразительную мимику, дешевую комедию, пантомиму, жестовые рассказы и картинки. Некоторые из нас лучше понимают образы. Тогда зачем мы до сих пор пытаемся скопировать суть слышащего театра, но с глухими актерами и амсленом?

Мы должны постараться создать новую форму представления, уникальную для глухих людей. У жестового языка есть своя поэзия, у нас есть рассказчики на жестовом языке – все это является исключительным. Жестовая поэзия и мастерство рассказов замечательно смотрится на жестовом языке, но ритм жестов невозможно перевести на устный язык.

Более того, в постановки для глухих мы должны включить танцы, пантомиму, движения и визуальный ряд (видео, световые и другие спецэффекты, картины и фотографии). Мы можем использовать эти вещи для усиления восприятия глухих зрителей.

sabina-england-in-a-staged-performance-at-the-st-louis-fringe-festival-photo-by-brendan-beavers-from-shattered-images-photographyЯ родилась в Бихаре, Индия, и я горжусь своей культурой, потому что у нас много традиций и форм искусства, которые существовали тысячи лет. В одной только Индии семь официально признанных танцевальных школ. В них используется традиционное повествование через пантомиму, которая включает мудра (движения рук). Для непривычного глаза иностранца может показаться, что мы используем язык жестов! Мудра использовалась в классических индийских танцах с незапамятных времен. Как и в языке жестов, каждая мудра означает слово и сопровождает устный рассказ. Индийцы не пытаются подстроиться или заимствовать западные правила рассказчиков. Им не нужно имитировать западный балет или использовать пуанты. А зачем?

Я хочу написать пьесу для глухих актеров, и думаю, как достичь этой цели. Я не говорю о пьесе только для жестового языка, но и о включении в пьесу других форм искусства. Я бы написала диалог, который идеально прошел бы на жестовом языке. Но я хочу, чтобы пьесой наслаждались и слышащие зрители. Я хотела бы подарить им возможность прочувствовать постановку по-новому.
Мы должны стремиться к расширению понятия театра для глухих. Мы должны призвать глухих драматургов «выйти из ящика» — то есть не только писать пьесы исключительно для жестового языка для глухой труппы. Давайте сделаем наши спектакли уникальными для культуры глухих.

Мы есть, у нас есть рассказы, мы очень хотим выступать!

Перевод статьи с http://howlround.com/